Любен Дилов
(К вопросу о дельфинах…)
Фантастический рассказ

В последнее время часто публикуются научные и научно-популярные статьи о жизни дельфинов, о попытках человека проникнуть в мир этих загадочных существ. В Советском Союзе даже запрещена охота на дельфинов. Теперь я уже и не имею права скрывать то, что узнал несколько лет назад. Правда, и сейчас я не знаю, насколько всё это достоверно, и поэтому не буду называть имена людей, замешанных в этой истории.

Находился я тогда в западном полушарии. Закончив работу, ради которой меня туда послали, я стремился как можно скорее увидеть Тихий океан, искупаться в его волнах. Согласитесь: невозможно быть от него в какой-нибудь тысяче километров и так и не добраться до него. Ведь с детских лет в своих мечтах я бороздил его воды на фрегатах и бригантинах. Ни секунды не колеблясь, я выложил половину сэкономленных денег в кассе авиакомпании и через несколько часов оказался в городе, который справедливо называют жемчужиной океанского побережья.
Действительно, он оказался великолепным. Но три дня, которые я в нём провёл, вряд ли запечатлелись бы в моей памяти с такой силой, если бы мои подкашивающиеся от беготни по музеям ноги не привели меня случайно в актовый зал местного университета. Там  проходил конгресс тихоокеанских ихтиологов, и моё журналистское удостоверение позволило мне занять кресло в одном из уютных уголков бельэтажа. Тут я мог даже незаметно вздремнуть. Мне нужно было немного отдохнуть, но в то же время по своей профессиональной привычке я не хотел и упустить ничего интересного, что касалось подводного мира Тихого океана.
Я перелистал программу, которую швейцар дал мне у входа и сразу выпрямился в кресле. Усталость как рукой сняло. Имя докладчика, как раз поднимавшегося в эту минуту на трибуну, было хорошо мне известно. Это был один из пионеров в области изучения дельфинов, директор крупнейшего в мире океанариума.
Три десятилетия назад он начал эти исследования, пожертвовав всеми своими средствами и не встретил никакой поддержки. Он построил возле города два маленьких бассейна для своих питомцев и долгие годы единственным средством существования были для него жалкие гроши посетителей, приходивших посмотреть на трюки нескольких дрессированных дельфинов. Наконец ему удалось пламенными статьями и убедительными научными аргументами вызвать интерес у некоторых научных учреждений к этим странным существам, которые проявляют любовь к человеку. Теперь профессор Дж. Н. стал признанным авторитетом, и научный мир напряжённо ожидал, когда же он найдёт способ проникнуть в загадочный мир дельфинов. Поиски проходили в трёх направлениях: изучался мозг дельфинов методами сравнительной анатомии, биохимии, биофизики и нейрофизиологии, анализировались способы их общения между собой, делались попытки обучить животных элементарной человеческой речи.
Профессор заявил, что не будет говорить а вещах, всем хорошо известных, а лишь сообщит последние результаты своих работ. И всё-таки он позволил себе сделать нечто такое, что, видимо, было рецидивом времён, когда ему приходилось демонстрировать различные трюки своих питомцев. Почти жестом фокусника он подал знак своему ассистенту и объявил:
- Но сначала послушаем приветствие наших морских друзей, обращённое к уважаемому конгрессу ихтиологов!
Ассистент включил магнитофон, стоявший на столе рядом с кафедрой и зал университета наполнился плеском каких-то двигавшихся в воде тел, криками, писком, бульканьем, тявканьем. Потом шум поутих, ясно и чётко прозвучало:
- Ттобрый ттень, ттрузья, лютти. Шелаем сторофья и успехоф. Ттобрый ттень, ттрузья, лютти. Шелаем сторофья и успехоф… - дальше последовала длинная вереница звуков, тихих и ласковых, словно кто-то доброжелательно говорил на непонятном языке.
Это был не человеческий голос и сотни достойнейших представителей науки, заполнявших громадный зал, окаменели. Профессор Дж. Н. с торжествующей улыбкой произнёс в наступившей мёртвой тишине:
- Это был дельфин Моро. Приглашаю вас завтра в океанариум, где он лично скажет вам…
И в этот миг в партере кто-то громко прокричал:
- Позор! Это издевательство над существами, которые стоят выше нас. Вы - убийца! Прекратите свои преступления, убийца! Убийца, убийца!..
Я так перевесился через балконные перила, что чуть не упал вниз, где царила невероятная суматоха, но всё-таки сумел рассмотреть возмутителя спокойствия, который, пытаясь вырваться из рук двух распорядителей, продолжал выкрикивать своё скандальное «убийца!». Но через несколько минут он так же внезапно умолк и покорно позволил вывести себя из зала.
Я бросился вслед за ним - при таких обстоятельствах ни один журналист не усидел бы на месте. Скандалист уже шёл по улице, низко опустив голову.
- Извините… - остановил я его.
Он повернул ко мне продолговатое, измученное лицо, которое всё ещё подёргивалось от пережитого волнения. И я увидел глаза, большие, глубокие, зеленоватые, как воды Тихого океана. Одет он был в сильно поношенную, но опрятную хлопчатобумажную одежду, его можно было бы причислить к раздавленным бедностью жителям большого капиталистического города, если бы вся его фигура отшельника не сохраняла горделивое достоинства. Я назвал себя.
- Не верю журналистам, - безапелляционно заявил он, - Я имел дело с ними. Некоторые из них всё поняли, но не посмели написать об этом, боясь, как бы их не сочли сумасшедшими. Для этого нужны силы. Нужно много сил для такой правды и большая смелость.
Я осторожно объяснил ему, что я не из здешних журналистов, что правда для меня дороже всего и что всегда испытывал симпатию к этим морским существам и так далее. А он пытливо смотрел внутрь меня своими зеленоватыми глазами и после некоторого колебания произнёс:
- Ну ладно! Спросите обо мне профессора, и он скажет вам, что я сумасшедший, но если вы хотите серьёзно выслушать меня, я приду к вам вечером. В каком отеле вы остановились?
Он пришёл вскоре после того, как город запылал радужным пламенем бесчисленных рекламных огней и сразу же иронически спросил:
- Ну, что вам сказал профессор Н.?
Он угадал. Не имело смысла скрывать, что у меня состоялся разговор с профессором. Это было довольно продолжительное интервью, в результате которого моя записная книжка заполнилась любопытными научными фактами и любая газета напечатала бы интервью, сделав его гвоздём номера. Профессор был более чем любезен со мной.
- Он очень сожалеет, что потерял вас как ассистента. Вы были его лучшим сотрудником, - постарался я ответить как можно деликатнее, но, увидев его улыбку, добавил - Ещё он сказал, что внезапно вы заболели какой-то идеей фикс и однажды ночью в состоянии сильного душевного смятения выпустили в океан всех его дельфинов. Но он не сердится на вас, хотя своим поступком вы серьезно помешали его исследованиям…
- Когда он поймёт, что его наука ничего не даёт, то совсем перестанет на меня сердится.
- У меня нет оснований не верить учёному, признанному всем научным миром. - сказал я с лёгким раздражением.
- Вы сами захотели, чтобы я представил вам доказательства против него. - произнёс  он с обезоруживающей логикой. - То, что сегодня произошло на конгресс, произошло помимо моей воли… Я просто потерял самообладание, когда увидел это издевательство… Но… я хотел вам сказать… Впрочем пойдёмте со мной и вы сами кое в чём убедитесь.
- Куда вы хотите меня отвести?
- К дельфинам. Чтобы вы убедились в их разуме.
Нет, этот человек действительно был не в своём уме!
- Пойдёмте, - настаивал он. - Уверяю вас, вы не пожалеете.
Если бы он убеждал меня с фанатической страстью, если бы нападал на профессора, вряд ли я согласился бы пойти, но он говорил тихо, с грустной улыбкой. И я сдался на уговоры.
- Возьмём такси, - предложил он таким же голосом. - Сегодня луна заходит рано, и у нас мало времени, ведь нам нужно уйти как можно дальше от людей.
- Ну да! - сказал я себе. - Разве можно обойтись без луны - необходимой декорации для любой таинственной и романтичной истории. Я злился на себя всё больше и больше. Если он действительно ненормальный, ждать можно чего угодно, даже нападения. Сейчас он тихий, но… когда мы останемся вдвоём… Однако вскоре я устыдился своих мыслей: весь вид моего спутника выражал кротость и доброту.
Он сидел молча.
- Почему вы молчите? - спросил я. - Говорите! Подготовьте меня к тому, что мы увидим!
Может быть, он спал? Или молился? А может, находился в каком-то трансе?
- Вы уверены, что профессор Н. не любит дельфинов? Ведь он всю жизнь и все средства свои потратил на них! И с какой страстью он их защищает! Долгие годы!
- Извините меня, - откликнулся мой спутник, будто проснувшись, - понимаете, когда я отправляюсь к моим друзьям, мне необходимо подготовиться, освободить свой дух от тех вещей, которые нам мешают. Вы меня о чём-то спрашивали?
Я повторил свой вопрос.
- Ну что ж, его любовь выглядит примерно так. Скажем, я вас не знаю, но заявляю, что люблю вас, и чтобы узнать вас получше, прежде всего вспарываю вам живот - хочу увидеть, что у вас внутри, потом разбиваю вам череп и всовываю в мозг разные электроды, пропускаю через них электрический ток, колю вас иглами и другими приспособлениями, а потом с палкой в руке заставляю учить язык марсиан, если такой, разумеется, существует. Как бы вы отнеслись к такой любви?
Есть люди, фактически преданные идее защиты животных, они не допускают и возможности никаких опытов с ними.
Поэтому я промолчал на этот раз.
- И представьте, - продолжил он, - я делаю всё это, ведь есть совсем простой способ узнать многое о вас: спросить - и вы расскажете что вы сами знаете о себе.
Нужно было, наконец, что-то сказать, и я вздохнул демонстративно громко:
- Да, конечно, но дельфины, к сожалению, ничего не могут рассказать!
- Могут! - горячо возразил он и подался вперёд. - Могут! И мы в состоянии их понять! Знаете, когда меня объявили сумасшедшим? Когда я научился разговаривать с дельфинами так же, как это делали некоторые до меня, в основном рыбаки, но из тех, старых, для которых море - это жизнь, а не фабрика по добыче рыбы… Это было, когда я их насильно заставил уплыть в океан.

____________________

Души принесённых в жертву несметных миллионов китов Номмо в настоящее Время воплощаются на Земле в человеческом обличье, что согласуется с преданием Догонов о грядущем «воскресении Номмо» («Он восстанет в человеческом обличье и спустится на Землю»).
Эти «воскресшие» Номмо-люди соберутся вместе, вняв откровению об этой тайне, и образуют то, что на языке дельфинов называется «командой свободы». Всё это будет сделано под вдохновляющим руководством «Золотого дельфина».
Эта «команда свободы», состоящая из множества воскресших, воплощённых в человеческом обличье душ Номмо, соберётся со всех концов Земли в Австралии, которая, как самый великий остров на Земле, была определена местом возвращения Номмо.
Питер утверждает, что Номмо, пройдя через эволюционную «стадию богосознания» (к которой человек сейчас приближается), достигли многие миллионы лет назад состояния полной гармонии и равновесия с окружающим их миром и, фактически, со всей вселенной.
«Избрав воду в качестве той идеальной среды, где можно пребывать в этом блаженном состоянии, их «рая на Земле», где все их потребности полностью удовлетворены, они «отбросили» свои руки. «Как только вы осознали, что всё идеально, вам уже больше не нужны руки, чтобы переделывать мир вокруг или создавать другие для «защиты» себя путём уничтожения других живых существ, которые вместе с вами являются частью этого идеального творения»,- говорит Питер о китообразных.
«Более того, единственная цель в жизни - это достичь такого состояния развития ума, когда ум может осознать свою сущность, свою доброту, своё единство со всем творением; в этом состоянии единственно чем Номмо могут отвратить угрозу, которую ого-человек создаёт для самого себя, - это силой своего ума, силой своего видения. Последняя битва будет между грёзой Номмо и кошмаром ого-человека».
Может быть распространённый по всему миру убой китов, кульминацией которого явилось их массовое уничтожение в южных водах, - это в действительности и есть то жертвоприношение Номмо, которое было столь давно предсказано в мифологии Догонов? И, по мере приближения этой жертвы к своей кровавой развязке, действительно ли мы должны вот-вот пережить своего рода «очищение» человеческого рода и «переустройство всей вселенной»? Возможно те дельфины, которые «говорят» через «грёзы» Питера, фактически  и являются Номмо Титайяне - «если посланник Номмо умрёт… (кто же) выполнит великие задачи последних»?
Может быть мы переживаем стадию межзвёздных и (или) межвидовых общений и связей в огромных, беспрецедентных масштабах (и о которых до сих пор никто не догадывался)? Может быть мы, даже сейчас, проходим через последнюю фазу внутригалактического плана « цивилизовать» несовершенный разумный биологический вид, то есть нас?
Крепкая штука! - притянуться за уши в своей крайности. Однако, нельзя отрицать наличия путеводной нити Сириуса, которая чётко прослеживается от зари цивилизации вплоть до нашего времени. Нельзя также отрицать, что имеется невероятная параллель между рыбохвостными основателями человеческой цивилизации, земноводными (т.е. Дышащими воздухом) Номмо, и китообразными. Киты и дельфины - это два чётко отличных друг от друга вида китообразных, что согласуется с тем, что говорят Догоны: два вида Номмо появились на Земле. А так, как говорят Догоны нам, что сам человек - это тоже разновидность Номмо, то вероятно, имеет значение и то, что у человека и китообразного общее происхождение от млекопитающих.
Однако, фантазия этим не кончается. Дельфины велели Питеру довести историю с Сириусом до конца и пояснили, что Австралия должна стать ядром рая свободы новой эры. Стремление человека к самоуничтожению будет преодолено, и человечество превратится в «бессмертный род» подобие китообразных, которые по мнению некоторых специалистов, просуществовали сотню миллионов лет не уничтожив ни самих себя, ни свою среду.
Стремление познать Тайну Сириуса и дух свободы продолжает быть главным смыслом жизни Питера. Он считает, что история свободы должна быть поведана миру, если мы хотим, чтобы человечество выбралось из своего нынешнего кризисного состояния; при этом движущей силой этой истории, по словам Питера, является легенда о Золотом Дельфине.

Содержание